Допрос секретного свидетеля в суде

В «лихие» 90-е годы члены преступных формирований не щадили ни законопослушных граждан, ни сотрудников правоохранительных органов, пытавшихся обуздать разгул организованной преступности. От их рук при выполнении служебного долга погибли в Мордовии десятки офицеров милиции и внутренней службы, нередко жестоко расправлялись и с очевидцами преступления. Первый случай применения мер безопасности (процессуально оформленный) в отношении свидетеля в практике Верховного Суда Республики Мордовия относится к 1993 году – при рассмотрении уголовного дела в отношении членов организованной преступной группировки (ОПГ). В 1993 году в Саранске от рук членов ОПГ «Щукари» при исполнении служебного долга погиб начальник отдела СИЗО № 1 г. Саранска капитан внутренней службы А. Гагарин.

В последующем члены этой же группировки на глазах беременной жены и малолетнего ребенка совершили убийство сотрудника ГАИ П. Акишина в связи с исполнением им служебных обязанностей. Затем на общественной остановке средь бела дня в составе организованной группы К., ранее уже совершивший убийство, предварительно загримировавшись, из автомата общественно опасным способом расстрелял полковника милиции в отставке В. Лаврова в связи с исполнением им общественного долга и тяжело ранил его водителя. При рассмотрении уголовного дела в Верховном Суде Республики Мордовия суд по ходатайству государственного обвинителя вынес определение, предусмотрев в нем необходимость обеспечения свидетеля-очевидца круглосуточной охраной; неразглашение анкетных данных этого свидетеля; допрос его по правилам «скрытого» свидетеля в условиях, исключающих визуальное наблюдение его подсудимыми. Протокол судебного заседания, в том числе аудиозапись показаний «скрытого» свидетеля, его чертеж с указанием места расположения преступной группы в момент содеянного ими были исследованы с участием подсудимых, защитников-адвокатов, гособвинителя. Сам же допрос «скрытого» свидетеля производился прокурором и адвокатами в присутствии председательствующего по делу. При этом свидетель во время допроса находился не в зале суда, а в автобусе, то есть вне визуального наблюдения его подсудимыми. В уголовно-процессуальном законодательстве (ст. 17 УПК РФ) предусмотрено, что следователь, прокурор, судья оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, руководствуясь при этом законом и совестью. «Совестливый» принцип означает, что нравственные начала необходимо соблюдать и во время предварительного расследования, и при поддержании обвинения прокурором, и рассмотрении уголовного дела судом. Это касается не только оценки доказательств, но и выбора мер безопасности в отношении «скрытых» свидетелей и иных участников судопроизводства. Например, во время провозглашения приговора 5 ноября 1993 года в отношении членов ОПГ, застреливших офицера ФСИН А. Гагарина (киллер был приговорен к исключительной мере наказания), в зале суда начались беспорядки. От бритоголовых молодчиков с цепями на груди, находившихся в зале суда, прозвучали угрозы убийством в адрес судей, свидетелей. У охраны пытались отбить осужденных… Вскоре в адрес председательствующего по делу (автора статьи) поступило письмо, которое начиналось словами: «Судью умоем кровью…» и заканчивалось подписью «Охотник». Была нарисована виселица с болтающимся в петле телом. Ночью на жилище, в котором находился судья, его семья, в том числе и двое детей, было совершено нападение с поджогом квартиры. После поджога жилища судьи был совершен поджог квартиры П. – начальника караула, предотвратившего нападение на состав суда во время провозглашения приговора, а также поджог жи лища К. – руководителя спецподразделения МВД Мордовии по государственной защите участников уголовного судопроизводства, бойцы которого около двух лет защищали судью, его семью, свидетелей по делу. Это было связано с рядом обстоятельств, в том числе и с тем, что организатор преступлений находился в розыске. Государственные меры безопасности (круглосуточная охрана) для участников судопроизводства по этому делу и для детей судьи, председательствующего по делу, продолжались около двух лет (пока не был задержан и осужден организатор преступлений). Телефонные звонки, письма с угрозами, поджоги – это был пробный шар. Таким образом преступный мир, с одной стороны, давал понять правоохранительной системе, что она не должна выходить за рамки, определенные мафией, а с другой – пытался выяснить реакцию властных структур, определить их поведение, чтобы знать, как действовать дальше. Обстоятельства расследования и рассмотрения судом этого уголовного дела послужили впоследствии основанием для съемок кинофильма «Охота на судей», который впервые демонстрировался 10 ноября 2007 года по НТВ.

Судебные процессы в отношении убийц офицера ФСИН России А. Гагарина, сотрудников милиции П. Акишина, В. Лаврова и других поставили под угрозу жизнь не только судей Верховного Суда республики, но и их семей. Они спровоцировали целый ряд проблем, решать которые пришлось самим судьям, в том числе в части обеспечения защиты свидетелей и потерпевших при организации их допроса в судебном заседании. Новый УПК РФ, принятый в 2001 году, не разрешил все процессуальные коллизии по защите свидетелей и иных участников судопроизводства, но он стал фундаментом, на основании которого формировалась судебная практика по этой проблеме. В соответствии с положениями ч. 3 ст. 11 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации при наличии достаточных данных о том, что потерпевшему, свидетелю или иным участникам уголовного судопроизводства, а также их близким родственникам, родственникам или близким лицам угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением их имущества либо иными опасными противоправными деяниями, суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель принимают в отношении указанных лиц меры безопасности, предусмотренные ч. 9 ст. 166, ч. 2 ст. 186, ч. 8 ст. 193, п. 4 ч. 2 ст. 241 и ч. 5 ст. 278 УПК РФ. Евразийская аДвОкаТУра 68 4 (29) 2017 Из вышеперечисленных процессуальных норм компетенции суда касаются только положения ч. 5 ст. 278 УПК РФ, остальные процессуальные нормы, перечисленные в ч. 3 ст. 11 УПК РФ, подлежат исполнению на досудебных стадиях уголовного судопроизводства. Во взаимосвязи с рядом уголовно-процессуальных норм ч. 5 ст. 278 УПК РФ имеет неоднозначное толкование применительно к кругу лиц, на которые распространяются ее положения. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 277 УПК РФ потерпевший допрашивается в порядке, установленном ч. 2–6 ст. 278 УПК РФ, то есть потерпевший по делу, его близкие родственники, родственники и просто близкие лица имеют право на обеспечение мер безопасности, а потерпевший также может быть допрошен в суде по правилам допроса «скрытого» свидетеля. В соответствии с ч. 3 ст. 45 УПК РФ законные представители и представители потерпевшего имеют те же процессуальные права, что и представляемые ими лица, соответственно, также могут быть допрошены по правилам «скрытого» свидетеля. Следует обратить внимание, что положения ч. 5 ст. 278 УПК РФ в качестве меры обеспечения безопасности «скрытого» свидетеля предусматривают его допрос в судебном заседании в условиях, исключающих только визуальное наблюдение другими участниками судебного разбирательства. Эта процессуальная норма не содержит иных требований, например, об изменении характеристик транслируемого в судебном заседании голоса свидетеля.

Учитывая, что целью реализации мер безопасности свидетеля, его близких родственников, родственников или близких лиц является обеспечение государственных гарантий защиты всех этих лиц от опасных противоправных деяний, требуют дополнительного правового регулирования процессуальные правила, по которым в суде проводится допрос «скрытого» свидетеля. В частности, уголовно-процессуальная норма должна содержать перечень условий, которые подлежат соблюдению судом при проведении допроса «скрытого» свидетеля для исключения идентификации его личности иными участниками уголовного судопроизводства. Эти условия должны учитывать особенности рассмотрения уголовных дел в судах первой (особенно с участием присяжных заседателей), апелляционной, кассационной инстанции. Правовой конкретики требует процессуальное определение такого понятия, как место нахождения «скрытого» участника уголовного судопроизводства. Кроме того, необходимы процессуальное закрепление наименования способа трансляции в зал судебного заседания показаний «скрытого» участника уголовного судопроизводства, указание на проведение гласного процессуального контроля в зале судебного заседания за трансляцией этих показаний, исключающего любые сомнения суда и участников судебного разбирательства в том, что «скрытый» участник дает показания в режиме реального времени без какого-либо принуждения со стороны иных лиц. Процессуального регулирования требуют вопросы, связанные с наделением суда правом посредством видеоконференцсвязи наблюдать в зале судебного заседания за процессом дачи показаний «скрытым» участником судопроизводства в режиме реального времени в условиях, исключающих его визуальное наблюдение другими участниками судебного разбирательства. Необходимо процессуально решить вопрос о том, кто конкретно в зале судебного заседания и в месте нахождения «скрытого» участника уголовного судопроизводства по распоряжению председательствующего обеспечивает начало трансляции допроса и ее окончание. Процессуальной конкретики требуют вопросы соблюдения при судебном разбирательстве с участием «скрытого» свидетеля общего порядка подготовки к судебному заседанию, в частности требований ч. 2 ст. 231 и 232 УПК РФ. Согласно этим нормам в постановлении о назначении судебного заседания подлежат разрешению вопросы о вызове в судебное заседание лиц по спискам, представленным сторонами, об извещении сторон о месте, дате и времени судебного заседания не менее чем за 5 суток до его начала. Одновременно должны быть решены организационные вопросы, связанные с содержанием распоряжения судьи о вызове в судебное заседание лиц, указанных в его постановлении применительно к вызову «скрытого» свидетеля. Организационная система безопасности допроса «скрытых» свидетелей не должна стать «ахиллесовой пятой». Цена ошибки – жизнь участников уголовного судопроизводства. Поэтому наряду с совершенствованием процессуальных процедур производства допроса «скрытых» свидетелей необходимо в рамках антикоррупционной программы борьбы с преступностью предусмотреть создание специальной государственной федеральной службы, способной адекватно поставленным задачам эффективно решать вопросы государственной защиты участников уголовного процесса. Фактически эти функции были возложены на Управление Госзащиты МВД РФ и его региональные подразделения, которые защищали тысячи свидетелей, потерпевших по уголовным делам. Необходимость создания таких федеральных подразделений подтвердила судебно-следственная практика по расследованию и рассмотрению дел в отношении членов преступных сообществ. В Республике Мордовия организационный вопрос о создании подразделения по защите свидетелей, потерпевших, а затем и сотрудников правоохранительного блока был решен в числе первых в Российской Федерации до принятия федерального законодательства об этом. Этому в немалой степени способствовала и череда роковых событий в ходе расследования дел в отношении членов ОПГ. Верховным Судом Республики Мордовия 26.09.2001 был вынесен приговор в отношении 13 членов ОПГ, именуемой «Мордва».

В числе жестоких преступлений банды, члены которой перед нападениями искусно гримировались, что затрудняло их опознание, был и дерзкий расстрел в общественном месте из автомата «Калашникова» генерального директора Ассоциации работников правоохранительных органов РМ Виктора Лаврова и его водителя. Судебный процесс проходил драматически: накануне доставки службой судебных приставов в суд важных свидетелей обвинения один из них –К. – был убит. Взорвана была дверь квартиры свидетеля Ш., который во время предварительного следствия, как и свидетель К, своевременно не был обеспечен государственной охраной. На свидетеля Ш. еще в ходе предварительного следствия было совершено нападение во дворе его дома с причинением тяжкого вреда здоровью. При этом свидетель проявил высокие нравственные качества: будучи признан инвалидом, тем не менее, дал уличающие банду показания в судебном заседании. Поэтому же уголовному делу выдержку и твердые моральные принципы проявил участник оперативно-следственной группы, когда на дверь жилища, где находился Д. – руководитель следственной группы, расследовавшей преступления ОПГ, ночью была прикреплена боевая граната Ф-1, а позже была своевременно предотвращена попытка обстрела его квартиры из гранатомета. В результате спецоперации ФСБ, которая одновременно проводилась в различных городах РФ, о которой был проинформирован Президент России, в феврале 2008 года были задержаны остальные члены этого преступного сообщества (в составе 10 человек, в том числе и высокопостав ленный сотрудник правоохранительного подразделения). Впоследствии был вынесен приговор Верховного Суда Республики Мордовия в отношении членов банды, в том числе и сослуживца погибшего. Осужденный К. (офицер милиции) являлся осведомителем руководителя банды «Мордва», находящегося в течении девяти лет в международном розыске за совершенные особо тяжкие преступления. В это трудно поверить, но «крот» в звании полковника пользовался услугами руководителя банды, который щедро оплачивал сведения, содержащие секретную оперативную информацию, в том числе и после убийства бандой его коллеги – полковника милиции Л. Соблюдение при допросе «скрытого» свидетеля основополагающих принципов судебного разбирательства требует нормативного процессуального закрепления в ст. 5 УПК РФ понятия явки в суд участников судебного разбирательства, фактически находящихся вне пределов зала судебного заседания, посредством аудиовидеотрансляции в режиме реального времени. Необходимо процессуальное закрепление в главе 35 УПК РФ основных правил аудиовидеотрансляции устных показаний участников уголовного судопроизводства, в том числе аудиотрансляции в зале судебного заседания устных показаний «скрытых» участников судебного разбирательства с измененными до неузнаваемости их голосовыми характеристиками. О необходимости восполнения этого правового пробела в законе и устранении процессуальной коллизии свидетельствуют следующие примеры из судебной практики. В ходе судебного разбирательства в отношении Е., обвиняемого в убийстве двух и покушении на третье лицо в Мордовии, судом по собственной инициативе использовались технические средства для изменения голоса «скрытого» свидетеля – очевидца преступлений. Специалисту, обслуживавшего аппаратуру при допросе этого свидетеля, судом разъяснялись его права и ответственность, предусмотренные ст. 58 УПК РФ и ст. 310 УК РФ. То есть вопрос, изменять ли голос «скрытого» свидетеля при аудиотрансляции его показаний, отдается законодателем на усмотрение следователя и судьи. При производстве предварительного расследования, судебного заседания в УПК РФ (ст. 166, 278) нет требований об изменении голоса «скрытого» свидетеля, потерпевшего в ходе производства допроса. К сожалению, не всегда этот вопрос решается взвешенно, во благо участников судопроизводства. Так, здоровьем в ходе предварительного следствия поплатилась свидетельница обвинения Ш.: преступники вычислили ее по голосу, который при допросе не изменялся, кроме того, следователь не обеспечил ее охраной. На нее напали во дворе жилища, причинили тяжкий вред здоровью – свидетель стала инвалидом.

Представляется необходимым при обязательном соблюдении уголовно-процессуальных принципов гласности и неизменности состава суда в целях обеспечения гарантий реализации конституционных прав граждан – участников уголовного судопроизводства надежно обеспечить защиту их персональных данных, в том числе прав на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну; для правового урегулирования вопросов, связанных с необходимостью уведомления «скрытых» свидетелей об ответственности за отказ от дачи показаний и дачу заведомо ложных показаний и «скрытых» потерпевших об ответственности за дачу заведомо ложных показаний, рассмотреть вопрос о необходимости введения в уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации дополнительной процессуальной стадии – стадии персонификации участников уголовного судопроизводства. Целесообразно также введение дополнительного уголовно-процессуального института, например, института отдельного судебного поручения. При неизменном составе суда, рассматривающего конкретное уголовное дело в рамках исполнения отдельного судебного поручения, вызов в суд и персонификацию «скрытого» потерпевшего или свидетеля, находящегося вне зала судебного заседания, в том числе в другом месте на территории Российской Федерации, получение у них соответствующей подписки смогут осуществить другие судьи и секретари суда этого или другого федерального суда общей юрисдикции при условии визуального наблюдения за этими процессами из зала судебного заседания посредством аудиовидеоконференцсвязи судьей, председательствующим по делу. В настоящее время закон предусмотрел направление судом, отобравшим подписку судье, председательствующему по делу, в установленный срок подписанного потерпевшим или свидетелем документа для приобщения его к протоколу судебного заседания (ч. 2 ст. 278 УПК РФ) лишь во время видеоконференцсвязи. В соответствии с принципом равенства сторон (ст. 244 УПК РФ) «скрытые» участники судебного разбирательства (потерпевший, гражданский истец), наряду с другими участниками судебного процесса (подсудимый, адвокат, прокурор), имеют право представлять суду письменные формулировки по вопросам, указанным в п. 1–6 ч. 1 ст. 299 УПК РФ. Это вопросы доказанности преступления, его виновности, обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, разрешаемые судом при постановлении приговора. Положениями ст. 42, 45, 56 УПК РФ потерпевший, законные представители и представители потерпевшего, свидетель наделены рядом прав и обязанностей, которые возможно в ряде случаев своевременно реализовать либо исполнить, находясь непосредственно в зале судебного заседания при рассмотрении судом уголовного дела. Потерпевший и свидетель также могут пользоваться в судебном заседании письменными заметками, зачитывать имеющиеся у них документы, относящиеся к их показаниям. Указанные письменные заметки и документы предъявляются суду по его требованию, а документы, кроме того, по определению или постановлению суда могут быть приобщены к материалам уголовного дела. Для обеспечения реальной возможности реализации «скрытым» участником уголовного судопроизводства всех своих процессуальных прав и выполнения всех процессуальных обязанностей необходимо предусмотреть процессуальный порядок и условия делегирования части этих прав и обязанностей соответственно государственному обвинителю, защитнику подсудимого и адвокату «скрытого» свидетеля и потерпевшего для оказания им юридической помощи. Наибольшие затруднения возникают на практике при определении значимых обстоятельств, которыми обязан руководствоваться суд при разрешении ходатайства, заявленного стороной по делу, о раскрытии подлинных данных о «скрытом» свидетеле.

В Верховном Суде Республики Мордовия защитник обвиняемого В., организовавшего приготовление к убийству по найму известного в г. Тольятти Самарской области предпринимателя, заявил ходатайство о рассекречивании личности под псевдонимом «Алексеев А.А.», выступившей в роли «киллера» в рамках оперативно-розыскного мероприятия «оперативный эксперимент», и допросе его в качестве свидетеля в условиях визуального наблюдения. Отказ подсудимому в его просьбе об оглашении в суде подлинных сведений о личности «скрытого» свидетеля и необходимость его допроса в условиях, исключающих визуальное наблюдение другими участниками судебного разбирательства, судья обосновал необходимостью обеспечения безопасности свидетеля и его близких лиц. Мотивированное постановление судьи (требования ч. 4 ст. 7, п. 7 ч. 3 ст. 259 УПК РФ) отражено в протоколе судебного заседания. Вместе с тем суд для осуществления квалифицированной защиты подсудимого В. представил его адвокату возможность лично ознакомиться с подлинными сведениями о лице, дающем показания, что не противоречит требованиям ч. 6 ст. 278 УПК РФ. Допрос «скрытого» свидетеля проведен в режиме аудиовидеотрансляции. Причем видеть его мог только председательствующий по делу. Требует также разрешения вопрос, связанный с необходимостью наделения суда процессуальными правами на применение к «скрытым» участникам судебного заседания такой меры воздействия за нарушение порядка в судебном заседании, как отключение аудиовидеотрансляции (по аналогии с удалением лица из зала судебного заседания). В соответствии со ст. 258 УПК РФ меры воздействия (предупреждение о недопустимости такого поведения, удаление из зала судебного заседания, наложение денежного взыскания) судом применяются только к лицам, присутствующим в зале судебного заседания, за неподчинение распоряжениям председательствующего или судебного пристава. Вопросы возникают и в связи с необходимостью обеспечения возможности реализации в судебном заседании всех процессуальных прав «скрытых» свидетелей и потерпевших, являющихся несовершеннолетними или лицами, по своему физическому или психическому состоянию лишенными возможности самостоятельно защищать свои права и законные интересы. В силу требований ст. 280 УПК РФ при допросе потерпевших и свидетелей в возрасте до 14 лет, а по усмотрению суда и в возрасте от 14 до 18 лет, участвует педагог, законный представитель. Допрос несовершеннолетних потерпевших и свидетелей, имеющих физические или психические недостатки, проводится во всех случаях в присутствии педагога. Из этого следует, что в соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством при допросе «скрытого» несовершеннолетнего свидетеля или потерпевшего в возрасте до 14 лет в обязательном порядке в зале судебного заседания должны присутствовать педагог и законный представитель несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля. В других случаях вопрос об их участии в судебном заседании разрешается по усмотрению суда. Вместе с тем нормы ст. 280 УПК РФ не учитывают особенности, связанные с допросом «скрытого» несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля. Из смысла ст. 280 УПК РФ следует, что законный представитель несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля и педагог должны быть непосредственно рядом с ним. Нахождение этих участников уголовного судопроизводства во время допроса в зале судебного заседания, а не рядом с несовершеннолетним не обеспечивает в полной мере защиту его прав и законных интересов. Эти условия были соблюдены Верховным Судом республики при допросе 6-летней Ш. – свидетельницы по уголовному делу по обвинению Б. в совершении им преступления по ч. 2 п. «е» ст. 105, ч. 1 ст. 222 УК РФ. Подполковник – старший оперуполномоченный СОБРА УБОП МВД, решив отомстить жене, которая ушла к другому, и ее новому мужу, в погребе их сарая установил на растяжку боевую гранату Ф-1. Прибывший на место происшествия участковый решил осмотреть погреб и погиб от взрыва гранаты. Потерпевших супругов отбросило в сторону взрывной волной. Аналогичные вопросы возникают при моделировании процесса допросов «скрытых» свидетелей, пользующихся услугами адвоката, «скрытых» совершеннолетних потерпевших, имеющих представителя. Таким образом, открытыми остаются вопросы, где конкретно во время допроса «скрытых» участников уголовного судопроизводства должны находиться их законные представители, представители, адвокаты и педагог – в зале судебного заседания или в месте, из которого дает показания соответствующий «скрытый» участник; каким образом, находясь вне зала судебного заседания, законные представители, представители, адвокаты и педагог смогут реально реализовать свои процессуальные права. Необходимо восполнить правовой пробел в УПК РФ и в следующем: конкретизировать соответствующие нормы с целью исключения коллизии в части реализации права «скрытых» участников судебного делопроизводства на бесплатное пользование помощью переводчика; установить, где должен находиться переводчик во время выполнения своих обязанностей, каково будет качество синхронного перевода и физиогномических реакций допрашиваемого, которого переводчик, находящийся в зале судебного заседания во время допроса, не видит. Не вызовет ли это сомнений у суда и участников уголовного судопроизводства в точности передачи смысла показаний «скрытого» участника?. Актуальное значение при рассмотрении дел в отношении членов организованного преступного сообщества имеет реализация права на обеспечение личной безопасности раскаявшихся по делу обвиняемых, их близких, помогающих изобличить лидеров и активных членов банды. Например, в ходе рассмотрения дела судом обвиняемый К., телохранитель руководителя банды, обратился с заявлением о принятии в отношении него и гражданской жены У. (свидетеля по делу) мер безопасности. Мотивировал он просьбу следующими обстоятельствами: оставшиеся на свободе члены ОПГ совершили нападение на У., причинив ей тяжкий вред здоровью в связи с дачей следователю показаний, и предупредили, что в случае явки в суд ее убьют вместе с ребенком. Свидетелю У. и ее ребенку по постановлению судьи была выделена государственная охрана.

Подсудимый К. и свидетельница У. в судебном заседании рассказали о всех совершенных бандой преступлениях. В адрес начальника учреждения УФСИН РФ по РМ на основании ст. 13 УИК РФ судом было направлено постановление об обеспечении осужденного К. мерами безопасности во время отбытия наказания. Впоследствии К. в соответствии со ст. 79 УК РФ был освобожден условно-досрочно и вместе с женой У. и ребенком по программе госзащиты выехал на жительство в другую местность (регион). Правом на применении ст. 13 УИК РФ в ходе судебного разбирательства и во время отбытия наказания в местах лишения свободы воспользовался и подсудимый Р. (студент юридического колледжа), несостоявшийся киллер. Он рассказал в суде как о всех эпизодах преступной деятельности (неудавшихся покушениях на убийство предпринимателей), так и об организаторе этих преступлений К., находившемся в розыске. Подсудимый Р. просил обеспечить мерами безопасности и своих родителей – свидетелей по делу, которым угрожали в связи с уличающими показаниями в отношении организатора заказных убийств. Постановлением судьи такие меры в отношении подсудимого и его родителей были приняты. После вступления приговора в законную силу (ему было назначено 9 лет лишения свободы) от осужденного поступило письмо, в котором он благодарил суд за принятые меры защиты в местах лишения свободы. Телекомпания НТВ, освещающая этот судебный процесс, при непосредственном уча стии осужденного сняла документальный фильм «Школа киллеров», в котором Р. рассказал, какие приемы и методы используют «бригадиры» преступных формирований с целью вовлечения молодежи в «школу киллеров». Этот фильм по НТВ демонстрировался 5 мая 2003 года. После отбытия наказания Р. явился в Верховный Суд Республики Мордовия и заверил председательствующего по делу, что более не намерен нарушать уголовный закон, трудоустроился, женился. В ходе рассмотрения уголовных дел возникает необходимость принятия мер безопасности и в отношении адвокатов (за 15 лет с 2001 по 2016 г. в Российской Федерации погибло 45 адвокатов). Такая необходимость может возникнуть и в отношении педагогов, переводчиков, законных представителей, представителей, непосредственно общающихся во время судебного процесса со «скрытыми» участниками уголовного судопроизводства. Право на такую защиту следует из смысла Федерального закона от 20 августа 2004 г. № 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства». В практике Верховного Суда РМ имел случай обращения адвоката С. о применении мер государственной защиты. В телеграмме в коллегию адвокатов Республики Мордовия, а также в последующем письме адвокату С. Сергиево-Посадская «братва» крайне отрицательно оценила результаты защиты лидера их ОПГ З., осужденного за сбыт иностранной валюты. Особо их возмутило заявленное адвокатом ходатайство о приобщении к делу информации и фотографий, ранее переданных защитнику друзьями обвиняемого. Во время свидания З. с его друзьями, которое проходило в служебном кабинете сотрудника угрозыска без разрешения следователя, обвиняемый для фото позировал с членами ОПГ в обнимку в неформальной обстановке (был накрыт стол с «горячительными» напитками). Приобщая к уголовному делу фото, где был зафиксирован этот нелицеприятный факт, защитник стремился обратить внимание суда на то, что неправильное поведение сотрудника ОВД способствовало последующему побегу обвиняемого из-под стражи.

Из письма криминальных друзей обвиняемого З. в коллегию адвокатов после оглашенного приговора следовало, что «…адвокат С. вскоре ответит за то, что засветил хорошего мента», который организовал обвиняемому З. там же интимную встречу с девушкой. Воспользовавшись халатностью сотрудника, разрешившего эту встречу, арестованный выпрыгнул из окна кабинета РОВД, совершив побег из-под стражи. За это преступление З. был также осужден. Суд вместе с приговором вынес и частное определение, по результатам которого сотрудник ОВД после проведенной служебной проверки был уволен. А адвокат С. продолжает выполнять свои профессиональные обязанности. Адвокат, защищая других, как свидетельствует судебная практика, сам весьма редко обращается за госзащитой в милицию, в суд, даже если ему поступают угрозы в ходе разбирательства дела. Например, адвокат К. добросовестно и последовательно осуществлял защиту по соглашению в отношении подсудимого (киллера Б., который в составе организованной преступной группировки в 1993 г. выступил в роли исполнителя убийства офицера ФСИН, застрелив его при исполнении служебного долга). Наказание осужденному судом было назначено в соответствии с тяжестью содеянного, отрицательными данными о его личности и отягчающими виновного обстоятельствами. Адвокат обратился с жалобой на меру наказания в вышестоящий суд, который в удовлетворении жалобы о смягчении наказания Б. отказал. Тем не менее, неизвестные адвокату лица предъявили к нему претензии по качеству защиты, высказали в его адрес угрозы «разорить», которые он проигнорировал. И, как оказалось, напрасно: вскоре из жилища адвоката было похищено все ценное имущество, а его квартиру «посланцы» обгадили своими испражнениями. При организации допроса «скрытых» свидетелей необходимо в соответствии с требованиями части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации и ч. 3 ст. 1 УПК РФ соблюдать общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ, в частности, право обвиняемого задавать вопросы анонимным – «скрытым» – свидетелям в соответствии со ст. 6 ч. 3 п. d Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Показательно в связи с этим решение из практики Европейского суда по правам человека по делу «Кастовски против Нидерландов» от 20 ноября 1989 г. В нем было признано, что приговор не может быть основан на показаниях анонимных свидетелей, данных в ходе предварительного расследования и оглашенных в судебном заседании без непосредственного допроса таких свидетелей. Такое же право задать вопросы свидетелю со стороны обвиняемого, подсудимого предусматривает и отечественное уголовное законодательство (ч. 3 ст. 378 УПК РФ). Как следовало из протокола судебного заседания в уголовном деле, свидетель под псевдонимом «Шмелев К.Н.» был допрошен судом в отсутствие подсудимого С. На это существенное нарушение, влияющее на законность приговора, обоснованно обратил внимание в своей жалобе в вышестоящий суд адвокат. Подсудимый был лишён какой-либо возможности задать свидетелю вопрос, поскольку с содержанием показаний «скрытого» свидетеля ознакомлен не был. Вместе с тем показания названного свидетеля приведены в приговоре в качестве доказательств виновности С. в совершении всех фактов преступлений по п. «б» ч. 2 ст. 228.1, ч. 1 ст. 234 УК РФ, за которые он осужден, в том числе и тех, по которым он вину не признал, что повлекло отмену обвинительного приговора с направлением дела на новое судебное рассмотрение. Для органов предварительного следствия на досудебной стадии должно быть приоритетной задачей соблюдение закона по защите сведений о лицах, оказывающих содействие на конфиденциальной основе органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность.

Сведения о них составляют государственную тайну и подлежат рассекречиванию только на основании постановления руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность. Предание гласности сведений об этих лицах допускается лишь с их согласия в письменной форме и в случаях, предусмотренных федеральными законами (ст. 12 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12.08.1995 № 144-ФЗ). При допросе в качестве «скрытого» свидетеля (в том числе и лица-осведомителя с его согласия) следователь обязан выносить постановление. В нем излагаются причины принятия решения о сохранении втайне данных о них, указывается псевдоним участника следственного действия, и приводится образец его подписи, которые он будет использовать в протоколах следственных действий, произведенных с его участием (часть 9 статьи 166 УПК РФ). Эти требования, как свидетельствует судебная практика, не всегда на досудебной стадии соблюдались в полном объёме, в том числе и в отношении конфиденциальных «источников» информации. В 2015 году судом рассмотрено уголовное дело (приговор вступил в законную силу) в отношении А. – начальника отдела Оперативно-розыскного департамента ФСКН РФ, обвиняемого в совершении преступлений в разных регионах РФ по ч. 3 ст. 228.1, ч. 1 ст. 286 УК РФ. При изложении содержания обвинения в тексте обвинительного заключения, который не являлся секретным процессуальным документом по делу и был вручен обвиняемому, в перечне доказательств вины А., находящегося под стражей, были приведены фамилия, имя, отчество оперативного «источника», оказывающего содействие на конфиденциальной основе органам ОРД; показания свидетелей – должностных лиц ФСКН РФ, содержащие конфиденциальную информацию о методах работы органов ОРД, которые не следовало приводить в тексте обвинительного заключения. Там же содержались другие сведения, которые составляли охраняемую законом тайну (ст. 12, 17, 18, 21 ФЗ от 12.08.1995 «Об оперативно-розыскной деятельности»). По данному делу руководителем, осуществляющим оперативнорозыскную деятельность, кроме того, не было вынесено в установленном законом порядке постановление о рассекречивании этих сведений, в том числе об «источниках», в связи с чем невозможно было приводить сведения о этих лицах. После условно-досрочного освобождения из исправительной колонии одного из «источников», сотрудничавших на конфиденциальной основе с А. как должностным лицом ФСКН РФ, «информатор» был убит бывшими «сидельцами», и по данным обстоятельствам еще ранее был вынесен приговор. К уголовному делу по обвинению А. по ч. 1 ст. 286, ч. 3 ст. 228.1 УК РФ следователем была приобщена копия вступившего в законную силу приговора. Убийство «источника» – результат «утечки» конфиденциальной информации о сотрудничестве с органами ОРД. Оперативными органами не были приняты в отношении «информатора» эффективные меры безопасности и правовой защиты, предусмотренные статьями 12, 19 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ, а также ч. 3 ст. 11, ч. 9 ст. 166 УПК РФ, в ходе расследования уголовного дела в отношении А., которому данный «источник» представлял оперативно значимую информацию по обстоятельствам и событиям, явившимся поводом к возбуждению уголовного дела.

Также не были надлежаще соблюдены требования ст. 12 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12.08.1995 № 144-ФЗ и ст. 11, 166 УПК РФ в отношении другого «источника» – свидетеля по данному делу, который в суд не явился, тогда как его фамилия была указана в тексте обвинительного заключения и в списке свидетелей обвинения, подлежащих вызову в суд. Более того, не было проведено в ходе предварительного следствия и такое процессуальное действие, как «очная ставка» этого свидетеля с обвиняемым А. (полковником ФСКН), который отрицал вину во всех предъявленных обвинениях в ходе предварительного следствия. Он, в частности, утверждал, что не явившийся в суд свидетель обвинения – его осведомитель («источник»). Подсудимый в связи с этим ссылался на то, что с целью задержания наркокурьеров он проводил оперативно-розыскное мероприятие – «внедрение» своего «источника» (не явившегося в судебное заседание) в наркогруппировку, поставляющую крупные партии наркотиков в Россию. Причем сам А. в этом ОРМ, по его показаниям, выступал в роли водителя в соответствии с разработанной и утвержденной руководством Управления легендой. В материалах дела имелись документы, подтверждающие показания подсудимого А. о сотрудничестве с ним соответствующего «источника» на конфиденциальной основе, об этом показали в суде и свидетели – непосредственные руководители А. Вместе с тем допросить в суде этого свидетеля – «источник И.» – не представилось возможным. В суд свидетель не явился, не было установлено и его местонахождение. Показания А. в ходе предварительного следствии должным образом проверены не были. Очная ставка «источника» с А. не проводилась, несмотря на то, что обвиняемый приводил алиби в свою защиту в ходе следствия. Обвиняемый и его защитник заявляли следователю о необходимости проведении проверки в обоснование невиновности А. В частности, они заявили письменное ходатайство об истребовании и проверке из ФСКН России агентурного дела в отношении «источника И.» (на день рассмотрения дела в суде в отношении А. эти документы были уничтожены); обращали внимание на имеющиеся расписки «источника» о неоднократном получении денежных сумм за участие вместе с А. в совместных операциях по «внедрению» и проведению других ОРМ. В этом ходатайстве А. и его адвокату без приведения веских мотивов в ходе предварительного следствия было отказано. Место нахождения свидетеля обвинения – конфиденциального «источника» оперативной информации – во время рассмотрения дела судом установить не удалось, несмотря на принятые прокурором, судом и компетентными органами исчерпывающие меры, что повлекло отказ государственного обвинителя от четырех эпизодов предъявленного А. обвинения по ч. 3 ст. 228.1, ч. 1 ст. 286 УК РФ. Приведенная судебная практика лишь подтверждает наличие в уголовном законодательстве коллизии процессуального, организационного и нравственного характера в области обеспечения безопасности допроса «скрытых» участников уголовного судопроизводства. По обозначенным в статье пробелам в праве и процессуальным коллизиям при обеспечении допроса «скрытых» свидетелей следует учитывать имеющуюся систематизированную стабильную судебную практику в совокупности с требованиями статей 74 и 75 УПК РФ, определяющими критерии допустимости доказательств. Коллизионные аспекты реализации в федеральных судах общей юрисдикции положений ч. 3 ст. 11, ч. 9 ст. 166 и ч. 5 ст. 278 УПК РФ требуют незамедлительного решения путем внесения соответствующих дополнений и изменений в уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации. Законодатель в архиважном вопросе обязан проявить расторопность и мудрость.

Существующие коллизии уголовно-процессуальных норм, обеспечивающих безопасность при допросе в суде «скрытых» участников уголовного судопроизводства, не способствуют формированию единой и стабильной судебной практики в регионах Российской Федерации. Уместно в связи с этим вспомнить слова известного юриста-адвоката В.И. Ленина: «Есть ли высокомерие в том взгляде, что законность не может быть калужская и казанская, а должна быть единая всероссийская?..». На чаше весов правосудия соблюдение конституционных прав и свобод граждан, поэтому эффективное обеспечение безопасности процесса судопроизводства – важная гарантия реализации режима законности.