Место международного права  в обозначении конкретного предмета  правового регулирования

Исследование международного права как совокупности норм должного поведения государств по регулированию всестороннего сотрудничества, обеспечивающего верховенство права в международных отношениях, в обычном варианте осуществляется с трех позиций: исторической, политической и юридической.

 

Анализ международного права с исторической точки зрения всегда имел место и всегда содержал в себе потенциал для последующих изысканий на этот счет. Когда, где и при каких обстоятельствах впервые возникло международное право вот те вопросы, которые постановочно всегда могут стать предметом научных исследований. Проблема временных параметров возникновения международного права и его институтов была прежде и остается ныне объектом активных академических споров. Конкретно, теоретические дискуссии ведутся относительно возможности становления международного права в древности и в средние века или по факту возникновения независимых государств в Европе в XV-XVI вв. Так, сторонников точки зрения, согласно которой международное право зародилось в древности (начиная с рабовладельческого строя) и консолидировалось уже ко времени средних веков, можно найти как среди зарубежных, так и отечественных юристов. Предметно факты открытия посольств рассматривались в качестве первоосновы для появления базисных элементов международного права.

 

И здесь в качестве примера приводился факт направления в 156-155 гг. до н.э. посольства греческого государства со столицей в Афинах с конкретным назначением Сенат Рима. Возникшее в древности по факту своего формирования jus gentium (право народов) рассматривалось в качестве права человеческого общества. В концептуальном плане jus gentium представляло собой распространение своего практического влияния на все сообщество людей, на которое, согласно общей философской идеи Аристотеля, взаимодействовали принципы общественного согласия и дружбы. Основополагающим тезисом здесь являлся принцип “servanda communitas”, а именно “поддерживать сообщество”, т.е. дружбу греки рассматривали в режиме общего признания всех членов общества в качестве друзей и соратников. В параметрах развития заданного концептуального начала, отмечает Ж. Маро-Рейбель, Цицерон трансформирует и распространяет на весь человеческий род такое золотое правило: “Используй общие вещи как общие, а вещи частного характера как частные”. В этом смысле человеческое общество в своем целом качестве предстает как огромное communio utilitatum, совместное использование изделий, произведенных на основе инициативы и труда каждого. Концептуально, понятие общего блага и общего начала для всего человеческого общества, впервые проявившее себя столь четко в древности, было воспринято уже в средние века и стало основой для теоретического обоснования создания международного права jus inter gentes. И здесь в общепризнанном плане наука международной юриспруденции отдает приоритет в академическом плане известному голландскому ученому Гуго Гроцию. Выпущенная в 1625 г. книга “От права войны к праву мира” (“De Jure Belli ас Pads”) заложила научный фундамент для формирования современного международного права. До появления этой книги Гуго Гроций выпустил в 1609 г. книгу о праве призов (Droit de prise) под названием “Mare liberum”, которая специально посвящена проблеме открытого моря. Общий концептуальный позитив научного наследия Гуго Гроция, следуя в русле развития теоретических постулатов фило софов-мыслителей древности (Цицерон, Аристотель), проявляет себя в двух направлениях. Первое и главное положение состоит в подтверждении общемировой значимости международного права как совокупности правил должного поведения для всех государств. “Любое проявление совместной воли государств становится законом для всех”, констатирует Гуго Гроций. Здесь заложена основа для ныне ставшей общепризнанной согласительной теории  теории создания современного международного права. Его нормы, определяя параметры должного поведения государств-членов мирового сообщества, рождаются как следствие свободно выраженного волеизъявления. И далее через взаимное согласование воли государств выработанные правила поведения приобретают качество общеобязательности для всех. Второе положение из академических выводов Гуго Гроция, вытекающее из первого, напрямую связано с Источниковой базой международного права.

 

Проявленное вовне совместное волеизъявление государств призвано быть облечено в соответствующую форму. И это совершенно правильно, без формализации определенным образом совместного волеизъявления государства могут оставаться в неведении относительно конкретной линии поведения, которое от них востребуется. И такими способами формализации совместного волеизъявления государств выступают (по Гуго Гроцию) контракты и обычай. По факту своего настоящего понимания, как международных договоров, контракты обозначили (согласно приводимым Гуго Гроцием примерам) случаи неприкосновенности послов, востребованности захоронения умерших. В качестве обычая называлось рабство, правопреемство (в частности, порядок его осуществления). В продолжение общих концептуальных позиций ученых древности (Цицерон, Аристотель) об обществе, справедливости и праве Гуго Гроций констатирует, что именно через способность субъектов права создавать право посредством принятия на себя соответствующих обязательств поддерживается взаимодействие между ними (субъектами права) в рамках человеческого общества. Известное как jus humanae societatis обозначенное право этого универсального общества базируется на известном принципе pacta sunt servanda договоры (контракты) подлежат неукоснительному соблюдению. Причем не просто в режиме формального их выполнения, но и на основе принципа добросовестности. Принцип bona fides здесь предстает в известной формуле, которую Гуго Гроций (как все ученые-гуманисты мировой цивилизации) берет из общепризнанного правила, выработанного еще Цицероном: “Fides, id est dictorum conventorumque constantia et veri tas” добросовестность как мера должного поведения предполагает соответствие заявленным словам и последовательность. Перед нами налицо общепризнанные в современном международном праве принцип недопустимости злоупотребления правом (abus du droit, abuse of rights) и принцип последовательности. В то время как принцип добросовестности в режиме востребованности всестороннего соблюдения всего комплекса принятых субъектом международных обязательств (не только согласно букве, но и духу юридического акта), принцип последовательности в аспекте необходимости исполнения правила преемственности в поведении предусматривает обязательство нотификации о всех кардинальных изменениях в линии поведения данного государства. Обладая, как суверенный субъект права, возможностью занимать любую правомерную международно-правовую позицию, государство призвано нотифицировать другие заинтересованные государства о всех существенных изменениях в своей политике, могущих непосредственным образом затронуть суверенные права и законные интересы другого государства члена мирового сообщества. Гуго Гроций, говоря о востребованности добросовестного соблюдения международных договоров в общем режиме правила pacta sunt servanda, вполне обоснованно отмечает позитивный характер международного права, jus inter gentes. Через процедуру добросовестного толкования ( в свете объекта и цели) обещаний, договоров, контрактов обеспечивается юридическая эффективность, jus humanae societatis.

 

В любом государстве и, в частности, в международных отношениях необходимость исполнения данного обещания представляется непременным условием нормального существования человеческого общества. И в аспекте обеспечения выполнения сделанного обещания право предусматривает санкцию. Такой санкцией здесь предстает война. Гуго Гроций вполне обоснованно говорит, что право как совокупность правил должного поведения его субъектов призвано предусматривать надлежащие меры по своему обеспечению. Однако способом такого обеспечения по всей юридической логике призвано выступать отнюдь не обращение к войне, а задействование независимого и беспристрастного органа международного правосудия Международного суда. В режиме господства (верховенства) права Rule of Law именно суд является тем институтом, который исполняет миссию по обеспечению права. Профессор Оксфордского университета Альберт Венн Дайси (Albert Venn Dicey), впервые выдвинувший концепцию господства (верховенства) права в своей книге “Введение в изучение права конституции” (1885 г.), отводил суду основополагающее место в деле обеспечения права. Суд как орган правосудия действительно несет конкретную смысловую нагрузку в плане обеспечения права. При этом во внутригосударственном праве как праве иерархическом, действующем по вертикали “сверху вниз”, суды в порядке обеспечения права действуют в режиме принуждения. Фактически порой и против воли самих субъектов права. В это же время в международном праве как праве координации, осуществляющем свое регулятивное воздействие по горизонтали, Международный суд осуществляет свои функции по обеспечению права в позиции согласия самих фигурантов государств, заинтересованных в разрешении конкретного спора по вопросу права или факта. При этом в рамках господства (верховенства) права Rule of Law  все потенциально могущие возникнуть споры подлежат разрешению через суд.

 

Право как система ориентировано на поддержание юридической безопасности своих субъектов через адекватное воздействие на любые случаи несоблюдения: как в режиме просто нарушения права, так и в случае злоупотребления правом. Разница в обеспечении права во внутригосударственном и международном праве состоит в конечном итоге в факте востребованности согласия самих субъектов права на осуществляемые через суд меры обеспечительного порядка. Во времена Гуго Гроция отсутствие по факту объективного анализа органов международной юстиции (первый постоянный судебный орган, как известно, был создан лишь в 1920 г. Постоянная палата международного правосудия) никак не снимало саму потребность в обеспечении выполняемое™ норм международного права. Заявленная в порядке академического предложения с целью обеспечения принятых международных обязательств такая санкция как война, разумеется, никак не представляется приемлемой в настоящее время. Современное международное право в режиме абсолютного запрета (через применение норм jus cogens) исключает саму возможность угрозы силой или ее применения. Ныне право суда (Law of court) заменило собой право природы (Law of nature). В этом плане, конечно, можно говорить о несомненно позитивных изменениях, произошедших в современном международном праве со времен Гуго Гроция. Однако уже то обстоятельство, что великий голландский ученый (по общему признанию основатель современного международного права) кардинально отошел от концептуального рассмотрения jus human® societatis (права универсального общества) в качестве естественного права с включенными в него моральными постулатами должного поведения как качествами позитивного права, следует рассматривать как научную новацию и серьезный, качественный прорыв практического свойства. Постановочно значимой представляется сама схема построения юридического обязательства, предложенная Гуго Гроцием. Действующее ныне в системе международной ответственности понятие “реституция” (restitutio) как операционное звено в осуществлении правосудия в режиме компенсации, которое напрямую связано с равенством, предполагает наступление неравенства или, попросту говоря, разрыв в равновесии, чему собственно подвергается субъект ответственный за противоправное деяние. Эта связь между совершенным актом по несоблюдению права и выходом из режима равенства (равно как из положения равновесия) в аспекте востребованности компенсации (реституции) наступает и при отсутствии воли причинить ущерб.

 

Гуго Гроций, создавая свою теоретическую конструкцию источников юридического обязательства, совершенно прав, когда говорит о том, что международная ответственность наступает по факту совершенного противоправного деяния как на основе вины конкретного субъекта, так и при ее отсутствии. Например, нам сегодня известна ответственность в абсолютном режиме, без вины и исключительно по факту нанесения ущерба (в качестве примера здесь может выступать ответственность государства за последствия запуска космического объекта). Выявление позитива в концептуальном наследии Гуго Гроция в аспекте обозначения места международного права в мировом порядке позволяет констатировать значимость теории создания права через принятие соответствующих обязательств субъектами человеческого сообщества. Таким образом собственно и формируется право, которое Гуго Гроций называет jus human® soci etatis, по сути международное право.

 

Создаваемое государствами международное право, будучи правом позитивным по своей сути, несет в себе меры обеспечительного порядка. И если в современном международном праве эти меры институализированы в формате главного судебного органа Организации Объединенных Наций Международного суда, то в системе права jus human® societatis способом обеспечения права выступала война, что по нынешним стандартам права было запрещено еще в 1928 г. в Парижском договоре об отказе от обращения к войне в качестве орудия национальной политики. При недопустимости (по понятным причинам) возможности использования войны в качестве санкции за несоблюдение принятых обязательств, предметный положительный момент здесь все-таки присутствует. И он проявляется в правильном определении международного права как права позитивного, содержащего конкретные способы по его обеспечению. Тот факт, что таким способом (по Гуго Гроцию) выступала война, вполне вписывается в концептуальные рамки права природы (Law of nature), каким собственно и было международное право того периода. Известно, что международное право вплоть до 1928 г. не запрещало войну как средство национальной политики и, более того, содержало специальную отрасль военное право, которое регулировало ход ведения военных действий в “цивилизованных”, “правовых” рамках. В этом смысле высказывать свое осуждение доктринальных заявлений Гуго Гроция о возможности обращения к войне как средству по обеспечению выполняемости обязательств по международному праву представляется необоснованным.

 

При отсутствии на момент издания книги Гуго Гроция “От права войны к праву мира” (1625 г.) судебного разбирательства война наделялась в глазах ученых того времени и позднее элементом “святости” в смысле конечного способа обеспечения выполняемости международного права. Разумеется, допущение использования фактора войны как механизма по принудительному соблюдению международного права для нас никак не может быть приемлемо. Да и сам Гуго Гроций как гуманист и сторонник права (само на17звание книги “От права войны к праву мира” говорит об этом) рассматривает войну как некое исключительное средство именно в позитивном плане, в аспекте абсолютной востребованности добросовестного соблюдения международных обязательств, в частности, и всего международного права в целом. Рациональное зерно по факту объективного анализа теоретической конструкции Гуго Гроция проявляет себя следующим образом. При всей неприемлемости с точки зрения современного международного права обращения к войне, сама концептуальная идея о востребованности добросовестного соблюдения международных обязательств (и соответственно всего международного права в целом) несомненно несет в себе положительный настрой. Международное право здесь понимается настолько незыблемым, что подлежит соблюдению под страхом такой кары, как война. Позитив как цель (добросовестное соблюдение международного права) достигается через негатив (война).

 

В режиме тезиса о востребованности добросовестного соблюдения международного права правильно звучит постановочная позиция Гуго Гроция о механизме действия института ответственности государств за неисполнение международных обязательств. Через операцию в плане компенсационного правосудия государство-нарушитель международного права призвано осуществить реституцию restitutio. Будучи первоначально в режиме суверенного равенства, государство-нарушитель международного права выводится из равновесия вследствие совершенного акта противоправного поведения. Введение в действие требования об осуществлении реституции в полном объеме, как того предписывает международное правосудие, ориентировано на возмещение нанесенного ущерба и в конечном итоге восстанавливает первоначальное равновесие между государствами. Обозначенная схема действия института международной ответственности через применение требования реституции restitutio с ориентацией на восстановление первоначально существовавшего равновесия применима ко всему. Здесь имеет место осуществление правосудия в режиме наказания за противоправное поведение. Теоретическая конструкция Гуго Гроция по практическому применению института международной ответственности в режиме общепризнанного правила каждое преступление должно повлечь за собой наказание -non debere mala facta impunita логически обоснованна и в целом вписывается в общие цели права и справедливости. Параллельно с выдвинутым Того Гроцием понятием реституции (restitutio) в общих рамках института международно-правовой ответственности присутствует понятие реабилитации, защиты 18(vindicatio). Обозначенное понятие, впервые выработанное еще Цицероном, было позднее развито теологами, которые заняли место мыслителя в науке юриспруденции.

 

Именно в понятии реабилитации, защиты (vindicatio) нашло свое концептуальное развитие далее уже распространившееся понятие справедливой войны. Будучи дополнено понятием реституции (restitutio), оно совместно с понятием реабилитации, защиты (vindicatio) и составили теоретическую основу для понятия справедливой войны, использовавшегося Гуго Гроцием для обоснования собственной концептуальной позиции в поддержку обращения к войне в порядке осуществления санкции за несоблюдение международных обязательств. За исключением возможности использования войны в качестве санкции за невыполнение обязательств по международному праву понятия реституции (restitutio) и реабилитации, защиты (vindicatio) по своему сущностному значению и регулятивному воздействию вполне вписываются в настоящее видение института международной ответственности как оно нашло свое выражение в принятом в 2001 г. Комиссией международного права ООН документе “Проект статей об ответственности государств”. Постановочно установлено, что всякое международно-противоправное деяние государства влечет за собой его международную ответственность. По факту своего совершения нарушение государством международного обязательства имеет место в том случае, когда деяние этого государства не соответствует тому, что требует от него указанное обязательство, независимо от его источника или характера происхождения. Логическим результатом международно-противоправного деяния устанавливается международная ответственность государства, которая влечет за собой наступление определенных правовых последствий. Схема правовых последствий, устанавливаемых в порядке осуществления международной ответственности государства, включает в себя три элемента.

 

Первое. Государство, ответственное за международно-противоправное деяние, обязано прекратить деяние и предоставить надлежащие гарантии в отношении его неповторения. Второе. При условии востребованности прекращения международно-противоправного деяния и гарантировании его неповторения государство несет на себе обязанность по дальнейшему исполнению нарушенного обязательства. Третье. В порядке обеспечения справедливости ответственное государство обязано предоставить полное возмещение за ущерб, причиненный международно-противоправным деянием. Конкретно полное возмещение включает в себя такие общепризнанные в практике международных отношений формы, как реституция, компенсация, сатисфакция. Все три обозначен19ные здесь формы возмещения за ущерб, причиненный международно-противоправным деянием, были представлены в теоретической конструкции Гуго Гроция.

 

Ее оригинальность ясно проступает в обосновании предметной востребованности установления возмещения за ущерб от международно-противоправного деяния и в процедуре введения в действие самого института ответственности государств. В общем порядке, при обстоятельствах, когда государства добросовестно соблюдают свои международные обязательства, между ними поддерживается режим равенства и они находятся в равновесии (юридическом, но не фактическом) друг по отношению к другу. И наоборот, в ситуации, когда имеет место нарушение права (в современной терминологии совершено международно-противоправное деяние), режим равенства и равновесия несут негативные последствия для нарушившего право государства. А именно: в рамках операции по обеспечению компенсационного правосудия нарушевшее право государство подвергается процедуре лишения равенства и равновесия в правах по отношению к другим государствам. Возникшая по факту нарушения права связь между самим этим деянием и последствием в форме лишения равенства и равновесия в правах выводит на обязательство осуществить компенсацию. Совершившее правонарушение государство независимо от наличия или отсутствия у него соответствующего намерения на этот счет призвано предпринять надлежащие меры во исполнение правосудия, а именно компенсировать причиненный ущерб. Схема источников юридического обязательства по возмещению нанесенного ущерба, согласно концептуальной конструкции Гуго Гроция, вписывается по своим параметрам в положения ст. 31 (42) Проекта статей об ответственности государств: “Ответственное государство обязано предоставить полное возмещение за ущерб, причиненный международно-противоправным деянием”. При этом предложенные Гуго Гроцием формы возмещения в виде реституции (restitutio) и реабилитации, защиты (vindi catio) практически полностью покрывают собой предусматриваемые по ст. 35-38 Проекта статей такие формы возмещения, как реституция, компенсация, сатисфакция. По результатам проведенного исследования академического наследия философов-мыслителей прошлого по проблематике международного права можно обоснованно говорить о правильности взглядов ученых на место международного права в миропорядке. Международное право, призванное регулировать сотрудничество между государствами, предписывает такой уровень поведения, при котором весь комплекс международных обязательств вне зависимости от источника их возникновения подлежит соблюдению на основе принципа добросовестности. Таким образом, через принятие на себя международных договорных и обычно-правовых обязательств и идет процесс создания международного права.

 

Это нормальный ход событий. При обстоятельствах, когда государство вследствие своего противоправного деяния наносит ущерб субъективным правам другого государства, оно обязано осуществить полное возмещение ущерба в таких формах, как реституция, компенсация, сатисфакция. По выполнению этого обязательства осуществляется процесс международного правосудия, и отношения между государствами возвращаются в нормальное русло. По констатации общего позитива наработанного концептуального опыта ученых-философов прошлого (Аристотеля, Цицерона, Гроция) в части определения места международного права в миропорядке, следует обозначить присутствие и весьма существенного негатива: допустимости войны как санкции за несоблюдение международных обязательств. При всей востребованности установки на добросовестное соблюдение международных обязательств как некое абсолютное начало международного права, обращение к войне как способу обеспечения права представляется неприемлемым. В условиях фактического отсутствия постоянно действующего органа международной юстиции вплоть до 1920 г. (год образования Постоянной палаты международного правосудия) единственно правильным способом обеспечения права в миропорядке на основе господства (верховенства) права является задействование главного судебного органа ООН  Международного суда. И здесь другого не дано. Концептуально, место международного права в обозначении конкретного предмета правового регулирования проявляется через сущностное определение международного права в качестве совокупности норм должного поведения государств в параметрах их участия в качестве суверенных членов мирового сообщества. Теоретическая позиция отечественных юристов в отношении понятия международного права в концентрированном виде представлена в совместной монографии “Международное право” под редакцией профессоров Е.Т. Усенко и Г.Г. Шинкарецкой. Так, под международным правом понимается система договорных и обычно-правовых норм, выражающих согласованную волю его субъектов и направленных на регулирование межгосударственных отношений в целях развития международного сотрудничества и укрепления мира и международной безопасности обозначает международное право в качестве совокупности правил поведения, обеспечиваемых посредством внешней санкции, которое по своему сущностному содержанию предоставляет права, устанавливает обязательства в отношении суверенных государств и берет свою силу из согласия государств как оно выражено в международном обычае и договоре.

 

В этом смысле международное право отражает факт существования сообщества государств и индивидов. А уже это обстоятельство дает нам основание называть международное право правом международного сообщества. Профессор Ш. Руссо в рамках своего строго юридического подхода практически повторяет в общем вполне обоснованное видение международного права, представленное X. Лаутерпахтом. Соответственно международное право здесь показывается как совокупность норм прямо применимых ко всему мировому сообществу в целом. Профессор Л. Оп пенгейм в параметрах своего концептуального видения международного права дает лаконичное, но вместе с тем вполне адекватное сущности этой системы права значение как совокупности норм, применимых в рамках взаимодействия государств друг с другом. Профессор Дж. Вестлейк в своем академическом курсе авторитетно подтвердил общий концептуальный настрой ученых на рассмотрение международного права в качестве права мирового сообщества всех государств: “Международное право, называемое по другому правом народов (наций), представляет собой право сообщества государств или наций”. Другой признанный авторитет, профессор Дж. Холл, высказав оригинальное мнение о международном праве как совокупности правил должного поведения государств мира, обоснованно сравнил его по степени своего обеспечения с внутригосударственным правом. Значимость теоретического вывода У. Холла определяется тем, что сразу же снимаются всякие попытки принизить значение международного права ввиду слабой степени его обеспечения. Международное право не является ущербным правом, это эффективно действующая система права, имеющая конкретные способы своего обеспечения. Таким признанным органом по обеспечению права является Международный суд, который в режиме запрета правила поп liquet принимает к производству любые споры, передаваемые ему государствами с их взаимного согласия. Суд как орган международного правосудия не может отказаться вынести решение за отсутствием или неясностью подлежащей применению нормы права.

 

Позитив наработанного опыта Международного суда со времени начала его работы в 1946 г. впечатляющ: суд рассмотрел более 120 дел, 80% из которых это споры между государствами, а 20% просьбы о вынесении консультативных заключений. По результатам объективного анализа деятельности Международного суда в параметрах его значения как органа по обеспечению права можно говорить о хороших перспективах для повышения его роли в системе глобального регулирования международных отношений. Заявленный оптимизм в плане дальнейшего усиления значения Международного суда в общем плане повышения статуса международного права в мировом правопорядке прямо подтверждается мнениями авторитетных представителей современной международной юриспруденции. Профессор О. Шахтер, отмечая позитивную динамику в процессе эволюционного развития международного права в плане усиления влияния на всю систему международных отношений, справедливо приводит на этот счет следующие факты. Первое. Глобальные предприятия и коммуникационные сети ориентированы на создание права и процедур по регулированию транснациональной деятельности, многие из которых, например lex mercatoria, будут иметь весьма ограниченную связь с национальным и международным правом. Второе. Предметно имеются четкие признаки соединения и покрытия на взаимообразной основе областей регулятивного влияния международного публичного и частного права с одновременным снятием четких границ между ними. По результатам совокупного воздействия всех обозначенных факторов общий вывод, как отмечает профессор О. Шахтер, таков: “Движение к демократии либеральной или популистской, проявленное через гражданское общество, вызывает к жизни адекватную реакцию международных институтов и содействует упрочению прав человека и принципов коллективного признания. Явственно себя проявляет возможность появления новых международных “личностей” (субъектов права: Р.К.) и новые концепции собственности и справедливости входят в международное право. Государства могут ослабляться в плане своих правомочий, однако горизонты международного права продолжают расширяться”25. Действительно, горизонты международного права имеют четкую тенденцию к расширению. Распространение регулятивного воздействия международного права на новые, ранее не урегулированные, области международных отношений, включение в процесс международного общения новых фигурантов это естественный процесс развития человечества. Новые области межгосударственного сотрудничества призваны быть урегулированы со стороны международного права и в этом смысле им “покрыты”. Однако здесь нет никакого процесса в направлении уменьшения значимости государств (со всем набором их суверенных прав) и соответственно ослабления правомочий членов мирового сообщества. Государства как суверенные образования, “творцы” международного права сами изъявляют согласие на расширение сферы регулятивного воздействия международного права. И, соответственно, при всей правильности общего тезиса профессора О. Шахтера о поступательном развитии международного права в направлении покрытия новых областей межгосударственного сотрудничества с одновременным появлением его новых участников, доктринальное утверждение американского ученого об уменьшении роли государства не может быть принято. Государства, будучи суверенными субъектами международного права и параллельно с этим его создателями, никогда не увеличивали и не уменьшали своего присутствия на мировой арене.

 

Процесс эволюционного развития международного права от права природы (law of nature) к праву суда (law of court) шел всегда с согласия самих фигурантов непосредственных участников международного взаимодействия. Конкретно это, разумеется, государства, разные по уровню промышленного развития, по количеству населения, по объему территории, но единые в одном в смысле юридического равенства в рамках одного миропорядка. Международное право по своей сути в конечном итоге является межгосударственным правом. Здесь все однозначно и понятно. Профессор О. Шахтер прав, когда говорит, что сердце международного права определяет его характер как системы благоразумных автономных образований, основывающихся на их обозначенных территориях и осуществляющих властные функции в отношении находящихся на этих территориях физических лиц и предметов. Международное право, устанавливая определенные рамки должного поведения, по существу представляет собой коллективное выражение суверенных волеизъявлений государств. Предметное обозначение международного права в качестве совокупности норм по обеспечению должного поведения государств как первичных и основных (в отличии от международных организаций как вторичных и производных) субъектов международного права выводит нас к востребованности установления основополагающего значения свободного волеизъявления государств по достижению взаимоприемлемого соглашения на предмет создания международно-правовых норм.