Ответственность и предупреждение за дачу ложных показаний

Не первый год в научной литературе продолжается дискуссия о том, подлежит ли уголовной ответственности гражданин по ст. 307 УК РФ, если он не был предупрежден о такой ответственности.

Отдельные авторы дают на этот вопрос положительный ответ. По их мнению, нарушения, допущенные должностным лицом на допросе, не должны исключать уголовной ответственности недобросовестного свидетеля или иного лица. А.С. Горелик, придерживающийся этой позиции, отмечает также, что «предупреждение об ответственности имеет важное информационное и профилактическое значение, но не более, опасность ложных показаний очевидна и общеизвестна независимо от того, было ли сделано предупреждение. Да и в диспозиции ст. 307 УК нет прямого указания на предупреждение как на условие уголовной ответственности». В то же время большинство исследователей придерживается противоположной позиции. Именно их аргументы представляются нам убедительными.

Еще в советское время отмечалось, что показания свидетеля, не предупрежденного об уголовной ответственности за лжесвидетельство, не имеют доказательственной силы, и по этой причине он  не должен нести ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Развивая эту мысль, Л.В. Лобанова подчеркивает, что не имеющие доказательственной силы ложные показания или ложное заключение вряд ли могут вообще рассматриваться как показания или заключение. Она также указывает, что факт предупреждения об ответственности является важнейшим признаком, отличающим показания свидетеля от данных, полученных в ходе опроса. В другой своей работе исследователь замечает, что общественная опасность ложных показаний или заключений, полученных с нарушением процессуального закона, не является очевидной, и резюмирует, что «вреда правосудию такие показания и документы нанести не могут, а вина за их незаконное использование лежит вовсе не на давшем или предоставившем их субъекте, а на соответствующем должностном лице». Такой же позиции придерживается и И.В. Дворянсков.

Подобная точка зрения преобладает и среди практических работников. Так, в ходе проведенного нами опроса судей, прокуроров, следователей, дознавателей на вопрос «Является ли, на ваш взгляд, предупреждение лица о наступлении уголовной ответственности за ложные показания свидетеля, заключение эксперта, заведомо неправильный перевод обязательным условием наступления уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ?» положительно ответили 64,5 % (116 респондентов). Вместе с тем, учитывая, что доля практических работников, считающих необязательным для наступления уголовной ответственности за лжесвидетельство предупреждение участников процесса о таковой ответственности за это деяние, является значительной, считаем целесообразным обратить внимание на высказанное в научной литературе предложение отразить в диспозиции ст. 307 УК РФ указание на такого рода предупреждение в качестве обязательного признака объективной стороны лжесвидетельства.

В качестве примера подобной регламентации основания уголовной ответственности за лжесвидетельство российский законодатель может использовать формулировку ч. 1 ст. 175 Уголовного кодекса Эстонии: «Заведомо ложные показания свидетеля или потерпевшего, либо заведомо ложное заключение эксперта, а равно заведомо неправильный перевод переводчика в суде или при производстве предварительного расследования, если лицам была разъяснена ответственность за такие действия». Вместе с тем полагаем, что одновременно в российском уголовном законе следовало бы легализовать отрицательное решение вопроса о возможности привлечения к уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ лица, которое не было предупреждено в установленном законом порядке о наличии у него права отказаться от дачи показаний с тем, чтобы не изобличать себя самого, супруга или близких родственников. В обоснование такого решения, по сути дела, должны быть положены те же самые доводы, ибо полученные с подобным нарушением показания также должны быть признаны недопустимыми. Интересно, что законодатель некоторых зарубежных стран уделяет этой проблеме внимание непосредственно в уголовном законе. Например, ч. 3 ст. 235 УК Латвии содержит следующее правило: «Потерпевшее лицо или свидетель не несут уголовной ответственности за дачу ложных показаний, если по закону они имели право отказаться от дачи показаний, однако перед опросом с этим правом они не были ознакомлены».

Несколько иначе решает данную проблему законодатель Турции, посвящая этому ст. 288 УК. В ч. 1 данной статьи называются условия, при которых лицо, дававшее ложную присягу или ложные показания, освобождается от наказания. Таковыми являются следующие обстоятельства: «1) сообщение им правдивых сведений могло бы неизбежно причинить непомерный ущерб, затрагивающий свободу или достоинство его самого или одного из его родственников; 2) он не был предупрежден судом о своем праве не принимать требование о даче свидетельских показаний или воздержаться от выступления в качестве свидетеля, эксперта или переводчика, несмотря на то, что он имел такое право». Однако в случае наступления в результате лжесвидетельства таких последствий, как возбуждение уголовного преследования или вынесение приговора в отношении другого лица, приведенные выше условия образуют основания лишь для смягчения наказания. Как сказано в ч. 3 ст. 288, «наказание, предусмотренное в предыдущих статьях, сокращается от половины до 2/3». Важное значение для привлечения к уголовной ответственности за лжесвидетельство имеет разъяснение права хранить молчание в уголовном судопроизводстве США.

Правовую основу для этого создает известная 5 поправка к Конституции США, которая, в частности, освобождает лицо от обязанности «отвечать на вопросы, поставленные перед ним в ходе гражданского или уголовного процесса, формального или неформального, если ответы могут изобличить лицо и привести к возбуждению против него уголовного дела в будущем». О том, что указанная поправка предполагает обязательное предупреждение свидетеля о наличии у него права хранить молчание, говорится в одном из прецедентных решений, принятых Верховным Судом США в 1966 году. Речь идет об историческом деле «Миранда против Аризоны» («Miranda v. Arizona»). Решением по этому делу суд установил, что любые показания, как признательные, так и оправдательные, могут быть использованы в суде (в том числе для доказательства лжесвидетельства) только в том случае, если сторона обвинения может доказать, что подозреваемый перед допросом был информирован о праве не свидетельствовать против себя.

При этом в случае отказа подозреваемого от своих прав необходимо доказать его добровольность. Перед допросом подозреваемый должен быть ясно и недвусмысленно уведомлен о своём праве на молчание и том, что всё сказанное может быть использовано против него в суде. Подчеркивая значение такого предупреждения, американские ученые поясняют, что оно не идет вразрез с присягой свидетеля и предназначено для устранения свидетельской дилеммы между самооговором и дачей ложных показаний. С учетом приведенных соображений, а также зарубежного правотворческого опыта считаем целесообразным, чтобы диспозиция ст. 307 УК РФ была дополнена следующей фразой: «если лицу, совершившему указанное деяние, были в установленном законом порядке разъяснены права, ответственность и обязанность соответствующего участника судопроизводства».